Ну может кое что не очень достоверно. Вобщем, извините заранее, если что напутано.
Ясное субботнее утро. Манежная площадь в легкой дымке, от вылитой уборочными машинами воды. Девушка на шоссейнике, в голубых шортиках, с большими ресницами, выписывает по брусчатке круги. Это Жанет.
- Привет!
- Привет!
- А где все?
- А вон там, на дороге машина стоит и там все собираются.
Жанет продолжает разминку под стенами Кремля, а молодой человек на велосипеде подъезжает к остальным с большим чувством облегчения. Хоть один раз старт запаздывает на время, большее чем опоздал он сам. Рукопожатия, специфичные предстартовые разговоры.
И вот, вещи в машине сопровождения, фляги полны, легенда в кармане, а голова на плечах. Все готово с ктарту, невозмутимо и спокойно как дымка над Манежной.
Так начиналось утро марафона-тысячника, Москва – Котлас, для 12-ти его участников и утро после выпускного бала для всей остальной страны.
За минуту до старта сзади медленно подкрались два длиннющих лимузина, перекрыв для велосипедистов часть дороги. Атилла отреагировал на это событие молниеносно, заорав: "Ненавижу школу!!" и еще что-то про гаров. Из лимузинов аккуратно вылезали обкуренные выпускники в вечерних костюмах и платьях. Казалось, Атиллу они и не заметили. Непонятно, заметили-ли они вообще хоть что-нибудь. Лица у них выглядели примерно так, как спустя трое суток будет выглядеть Михаил Гаврилов после своей знаменательной бутылки пива 883-го километра.
И вот он старт!
Бревет начат. Кто-то выходит вперед, кто-то не спеша берет свой темп и вся группа постепенно направляется к окраине Москвы. Алексей Ляшко - Атилла не пропускает ни одного троллейбуса, чтоб его не подрезать. И по-возможности периодически метается метра на 3-4, то вправо, то влево. Этими маневрами он показывает неосведомленным и потому ошалевшим питерским рандонерам что можно в дальнейшем ожидать и ближе какого расстояния лучше не приближаться.
На Северянинском мосту Женя из Москвы на дистанции 5 метров кое как его обогнал, поскольку в подъемах Атиллу ситьно тормозят выступающие из карманов его одежды в разное время то петарды, то нагайка, то другие негабаритные предметы.
А первым ехал Антон. Молодой человек с рыжей интеллигентной бородкой, рыжими усами и в стильных очках в неспортивной роговой оправе.
Тут подвернулся трактор сопровождения, который вез их двоих почти до МКАДа. А на шоссе уже начали собираться пробки из рвущихся из города дачников-жаворонков.
Антон ушел постепенно вперед. Евгений ехал со своим темпом, свежего рандонера. Вскоре его догнал Егор. И они поехали вместе, коротая время и километры за беззаботной болтовней. Скооперировались питерцы, Таня, Миша Каменцев и москвич Леша Бобков. Были вместе Жанет и Атилла. Даня Жуков и Гаврилов Михаил, Касапов Сергей, Бабич Михаил так же шли своим темпом неумолимо продвигаясь к Переславлю-Залессому.
Первый КП назывался, какой-то Добрый лось. Останавливались ненадолго, поскольку сил еще было много, а делать там особенно было нечего.
Егор и Женя обогнали, пьющего воду у ларька, Антона в стильных очках. Вскоре он их догнал. Пелетон стал состоять из троих. Погода становилась все жарче. Егор предложил перекусить в известном ему кафе в Переславле. Женя перед Переславлем отстал. Но в городе нагнал остальных двоих.
Потом Егор скажет:
- Я поставил целью проехать этот марафон не просто, а так чтоб получить удовольствие...
А что, подходящая компания, бары со спиртным, вместо парилки вполне сойдет солнечное пекло, а вместо бассейна – множество прохладных речушек. Все необходимые ингредиенты присутствовали.
И вот, собравшись в условленной кафешке в Переславле, трое начали трапезу. Егор взял пива и ждал свой заказ. Женя обошелся двумя маленькими блинчиками, сказал что пойдет на улицу спать под зонтиком. Но выйдя увидел проезжающего Лешу Бобкова, крикнул ему, и компания стала состоять из четверых.
Егор сказал что от пива его прет и заказал еще две бутылки.
А солнце пекло все сильнее. Лидировали в пелетоне только Егор, которого перло от пива и Антон. Женя шел сзади в раздумьях толи отстать, толи дотянуть. Леша спокойно держался сбоку.
Становилось совсем жарко. Перед Ростовом есть речка. С одной стороны от моста в ней купается местный народ, кричат дети, смеются девчонки в ярких купальниках, следят за детьми довольные родители. А с другой лезут в воду, разгребая кувшинки, голые рандонеры. А потом вылезают и начинают мазать свои ж..., определенные части тела детским кремом. Ну, марафонская специфика, понимаете... Вскоре на мосту появлялются Таня и Кампий - Миша Каменцев. Питер принимает эстафету у Москвы. Москвичей, со смягченной кремом кожей, они догонят уже в Ростове. Под стенами монастыря тихо но жарко. Все проходят еще метров 300 и садятся на тротуар в тени галереи, напротив магазина. Берут, кто кефир, кто сок, булочки, кто пиво. Егор три бутылки...
Жара. Жарища...
Теперь путь до Ярославля. Пелетон разделился. В первой части Антон, Егор и Женя. Антон с Егором, меняясь, летят как курьерская упряжка. Ожидаемый обычно на 14-15 часов максимум жары пришелся на 17-30, что было аккурат перед Ярославлем. Особенно когда дорога развернула гонщиков боком к Солнцу. Вот тут курьерские сторчались. Жара выпарила из всех остатки влаги и сил. Егор зорким глазом заметил, блеснувшее в окошке магазинчика на бензоколонке, пиво. Сразу свернул с дороги и купил две бутылки. Антон и Женя напились газировки, сколько ее могло поместиться каждому в организм. Часть воды вылили на головы и одежду.
А Кострома уже зазывала скорее вставать и приезжать к ней в гости.
Удивительной красоты город, Кострома, стоит на левом, по течению, берегу Волги. Вот он, через мост. Не искупаться в Волге было-бы непростительно. Трое съезжают с моста и плавают несколько минут в Великой русской реке.
Леша подтягивается и присоединяется. Подъезжают на машине Сестра Антона с мужем. Сестре Антона приходится сидеть в салоне автомобиля и созерцать сваи моста, поскольку настоящие рандонеры купаются голыми не только в маленьких, заросших водорослями, речушках...
Антон планирует заночевать в Костроме у своих родственников. Егор планирует узнать у родственников Антона где есть какой-нибудь приличный кабак и всем, вместе с родственниками Антона там зависнуть. То-ли родственникам не пришлась по вкусу эта идея, то-ли по другой причине они не смогли направить Егора в какой-нибудь приличный кабак. Ну и пусть. Егор покупает в супермаркете еще две или три бутылки пива, выпивает их. И еще пива и литровый пакет вина. На ночевку.
К тому же супермаркету, весьма удачно заблудившись, выскочила и Таня. Пелетон стал состоять из четверых.
Место ночлега подбирали сопровождающие, Миша и его жена Таня, которая, кстати, вела машину. И их собака, 4-х летний ротвеллер Элина. Заказано было у речки. И действительно место оказалось у небольшой, но чистой речушки. Через 22 км от Костромы. Живописная поляна, сход к воде, костровище с наколотыми дровами. И все это удовольствие было в 5-ти километрах от трассы. К нему вела грунтовая дорога, присыпаная щебнем. Особенно выразительные реплики раздавались в ночи при наезде на очередной крупный камень. Или при заносе в песке и потом наезде на камень. При проезде особенно каменистых отрезков с наездом сразу на несколько острых камней.
Ночь, комары, еда, костер. Егор разливает по стаканам вино. Все пьют за Танин день рождения, бывший накануне. Закусывают тортиком. Хлопают комаров. Обсуждают прошедший день.
Женя, как выяснилось, не брал с собой ни палатки, ни спальника и теплых вещей. Зато у него было запасное седло, которое он подложит под голову вместо подушки. И вот в ночи раздался его жалобный голос: «Приютите, люди добрые». Откликнулись все трое, и Егор, и Таня, и Леша, предложив ему место. А теперь угадайте с одного раза, у кого он заночевал? Правильно.
Татьяна спала как ребенок. Абсолютно бесшумно. У Женьки даже в какой-то момент создалось впечатление что он в палатке один. Правда, ей все-же пришлось рявкнуть на подвыпившую компанию чтоб не гоготали и дали спать.
Утро. Подъем. Все вылезают на свет. Кто как может, совершают утренний моцион. Кто купается, кто кушает сразу. Сборы. Даня и Кампий уехали совсем рано. Они и подъехали позже ночью. Совсем не поспали. Потом Егор и Таня. С ними Атилла. Чуть позже Леша. Последним, провозившись с отказывавшимся отправлять смс-ки мобильником, Женя. И представьте, выкарабкавшись с грунтовки на трассу, Леша и Женя встречают Антона.
Из первого дня путешествия все сделали для себя выводы. Леша ни за кем не рубается и идет без надрывов в своем темпе. Антон избрал тактику рывков на скорости за 30 км/ч от одного магазина с газировкой к другому с обязательным отмоканием во всех речках. Он составил график ожидаемых речек на карте и строго его придерживался. Женя сначала как-то еще меняясь, постепенно совсем сел ему на колесо. Но продолжалось это недолго. У очередного магазина выпили по полтора литра газировки, закусили мороженым и запили еще по поллитра. Выехали. Вода стояла в горле и буквально текла из всех пор организма. Но через 5 минут езды Антон сворачивает под мост к очередной по графику речке. Женя, несмотря на палящее солнце, с трудом мог вообще взглянуть в сторону воды. И сказав что будет ехать не спеша и что Антон его сможет скоро догнать, пехал дальше, оставляя на асфальте мокрые следы капель. Но прошли 30 км. Вот следующая по графику речка, а Антона все нет. Стало ясно что теперь его уже точно не дождаться.
Егор получал удовольствие от марафона в компании Татьяны. Они ехали рядом, весело и непринужденно переговариваясь. Не гнали. В одном из кафе. Антон с Женей встретили их. На столе стояли тарелки с едой, а перед Егором еще и бутылка сбитня (4,8% алк). Перекусили. Егор взял еще бутылку. А 5-литровую канистру воды щедро распределили всем во фляги и на головы. Итак, кто голым в речке, кто в приятной компании и со сбитнем, кто еще как-нибудь импровизируя, все спасались от жары.
Макарьев, знаменательный городок. Нет, поселок. На крылечке душевного магазинчика сидят душевные старушки. Нет, женщины, но немолодые, душевно беседуют о своих внучатах, ребятах, золовках. С ними и продавщица. Иногда подъезжают запаренные рандонеры, она входит с ними в зал, отпускает еду, воду, Егору сбитень и возвращается обратно на крыльцо. А вот следующие километров 40 нет вообще ничего. И только рандонеры катят к Мантурово, до которого остается уже совсем немного.
Перед Мантурово бар-кафе. Женя сворачивает. Открывает дверь и... посередине зала на полу лежит желтый байк, а рядом за столом сидит Серега Касапов. И думает, сможет он теперь сидеть в седле или нет. Сказал что от Макарьева ехал на ногах. Надо поведать ему про крем. Доехали до Мантурово. Сергей решает закончить марафон шестисоткой. А Женя по объездной отправляется на Георгиевское.
Дошла информация что Атилла вез Жанет «на колесе» аж до Костромы. Круто. Потом информация дополнилась сведениями что Жанет все-таки в него врезалась. Значит все нормально.
А Атилла, после ночевки с ритуальным взрыванием петарды, поехал дальше, к своей усадьбе, за Макарьевым, на 550-м километре.
Чуть позже на помежутке Макарьев – Мантурово Егор с Таней встретятся с Данилой Жуковым. Поедут в Мантурово в кафе кушать. Егор закажет себе столько еды, что Татьяна оставит его и уйдет с Даней. Но им суждено будет заблудиться и сделать крюк в 20 км.
Женя ехал и ехал. И вскоре впереди появился силуэт велосипедиста. Это был Гаврилов Михаил.
- О, а ты откуда? – удивился Миша
- Из Мантурово как минимум.
- А куда? – затягивая слова на гласных звуках, произнес Михаил.
- Да вроде в Котлас. – немного растерявшись ответил Женя.
- А как ты здесь оказался?
- Ну ехал – ехал. Ехал – ехал...
- А чеки у тебя есть?
Это был удар ниже пояса. Чеков у Жени не было. Он то забывал их брать, то забывал заехать в магазин, то глядя на пьющего пиво Егора и не берущего чеков принципиально, думал что может и сам обойдется без чека.
- Ну чтож так.
- Ой, простите Михаил, что-то отнесся я к этому как-то несерьезно и нерачительно.
- Но я ехал с Егором, с Антоном, с Даней, с Сергеем... - стал перечислять свидетелей Женя.
Поехали вместе. Постепенно стемнело. И через какое-то время впереди показался мелькающий красный огонек, приделанный к стойке топового спешэлайзеда Кампия.
Теперь они едут втроем. Фары включены. В небе зарево не то заката, не то восхода. Ночи-то белые. Но темно вполне. Миша Каменцев включил свою самодельную фару, которая светила как автомобильная и Женя, перестав видеть свет своей, поехал сзади в свете его фонаря.
Два Михаила не спеша ехали по ночной дороге, переговариваясь, вспоминая прошлые марафоны и всякое разное. У них полно было общих тем. И ехали, и разговаривали в одном ритме. Получалось:
- а по-о-омнишь, мы-ы-ы е-е-е-ехали...
- по-о-о-омню-ю-ю
Забавно было. По-марафонски...
И ни одной машины. Ну может одна или две за 40 км пути. Сверчки поют. Какие-то большие темные птицы, бесшумно взмахивая крыльями, ловили насекомых в луче света велосипедных фонарей. И сами были похожи на огромных темных странных бабочек.
Вот дорога заканчивается т-образным перекрестком. Другая трасса более оживлена. Пост ГАИ и гаишник на перекрестке. Гаишником его можно было счесть исключительно из-за формы. Его рожа и речь могли ассоциироваться с чем угодно кроме государственной власти. Хотя в России, говорят, в этом плане тоже свои особенности.
Еще 12 км по трассе и ночлег. Спуски, подъемы. Местность не перестает быть рельефной. Как холодно в низине! Как намного теплее на верху холма. Низину заволокло туманом. В высокой фазе дороги воздух суше и уже светит зарево восхода.
Вот и место ночлега. Красный минивэн, Татьяна – его водитель, ее собака, ротвеллер Элина, встречают путников. А волонтер Миша, муж, уехал из Мантурово на поезде на работу. Ужин и одновременно завтрак. Пюре, лапша, сок, вода. Гаврилов отправляется без ночевки в дальнейший путь. Кампий раскладывает палатку и забирается на короткий ночлег. Уже светло, 2 часа ночи. Женя при виде палатки понимает, что без сна не протянет и тоже забирается внутрь.
Сколько спал неизвестно. Ощущений никаких. Но как от толчка поднялся и сел. Кампия нет. Уехал. А вдруг уже 10 или 11 времени... Ну где они, часы-то. Фу, всего 5-30. Слава Богу.
Собрал палатку, забыв колышки уложить в специальный мешочек. Раскатал полог, уложил колышки. И тут подъезжает Таня.
- О, привет, как раз твою палатку только что собрал. Разбираем обратно?
- Ага, - говорит уставшая, счастливая что добралась до стоянки и в лучах утреннего солнца похожая на фею с велосипедом, Татьяна.
А рядом стоят еще две палатки. Это Егор и Леха, приехавшие позже в ночи.
Таня ныряет внутрь. Евгений прыгает на велосипед и отправляется за Кампием и Гавриловым.
6 утра. Совсем не печет. И едется с каждым днем все лучше и лучше. Вот граница Костромской и Вологодской областей. Слева от дороги стелла, а за ней то-ли на куче бревен, то-ли на скамейке ритмично раскачиваясь, как-будто в метро, киряет Кампий.
На Женькин оклик он перестает кирять хватает велосипед и пускается следом.
А Гаврилов говорил на стоянке:
- Поеду я. Под кустом где-нибудь посплю. Так что если увидите где-нибудь под кустом или на обочине что-то красное и спящее – это буду я.
Каменцев Миша и Женька ехали по гладкой, как бархат, дороге и созерцали изумительно красивые виды.
Незаметно сознание прояснилось и стало понятно что на самом деле это была вовсе не дорога. Это прекрасная северная нимфа спала на зеленом ковре утреннего леса. Она лежала на животе, подогнув одну ногу. Длинные волосы спадали в овраги темным ручьями. Подруга решила поиграть со спящей и пальцы ее стали рандонерами. Вот они скользят по гладкой бархатистой икре, небольшой спуск – под колено. В низине еще сохраняется влажный блестящий утренний туман. Подъем по внутреней части бедра наверх. Солнышко начинает припекать все сильнее. Но от кожи спящей веет приятной прохладой. Еще пологий подъем на крутое бедро и пальцы скользнули на поясницу. Длинный, изгибающийся на север участок спины. Небольшие кочки позвоночника. И спящая девушка переворачивается на спину. Рандонеры проходят аккуратный подъем, спуск в ложбинку и еще один такой же красивый холм. А нимфа спокойно дышит во сне и в лицо дует свежий встречный ветерок.
Решили меняться. Но Женя сказал, что не может сидеть на колесе, поскольку его сразу начинает вырубать. Спасает только кручение педалей и разговор. Начались деревни. Спуски-подъемы. Народ во всю работает на лесопилке в 8-20 утра. На одном спуске Женя оторвался, на другом Миша догнал. И вот Никольское. Да не Никольское, а указатель «3 км» на Никольское. «Да ну его», - решают и, не сворачивая, едут по объездной. Начинает накрапывать дождик, вызывая у Жени паранойю, связанную с перспективой попасть под ливень. Видимо он от этого припустил и оторвался от Каменцева, который вернулся и заехал на перекус в Никольское.
В какой-то момент, на особенно крутом подъеме, Евгению показывается красная майка Миши Гаврилова. Тот закатывается потихоньку в гору и спустя немного его догоняет запыхавшийся Женя. А вот уже и Кичменский городок. Пыльная площадь. Магазины без молочных товаров. Вспомнился Егор при виде заставленных пивом стеллажей. Как он там? Столько времени без магазина?
Женя перепихнувшись мороженым и соком, отправляется вслед за Гавриловым, спину которого он видел на выезде из городка, заходя в магазин.
Еще подъемы, спуски, подъемы. Еда, как горючее, на исходе. И тут появляется красный спасительный минивэн сопровождения и предлагает бутерброды и воду. Перекус на обочине. Отличное настроение от такого оборота. Вот догоняется Михаил Гаврилов. Женька едет какое-то время с ним. Потом говорит что его опять начинает вырубать и пускается вперед, убегать от сна. А заодно и от Михаила Гаврилова. Потом еще один или два раза Татьяна на машине сопровождения кормила Мишу и Женю в пути.
А Михаил Гаврилов говорил:
- После Кич-городка рельеф будет ровный.
Когда все же оказалось что рельеф состоит из впадин, чередующихся с подъемами, Михаил сказал что как-то совсем не зафиксировал что тут такие горки. Но зато этот марафон является рекордным по набору высоты среди всех Российских марафонов. Иногда он вдруг начинал икать. А в это как раз время где-то, Даня Жуков в состоянии перманентного ожидания ровного рельефа выбирался из очередной крутой впадины.
И вот, за 130 км до финиша, включилась пруха. Удивительная штука – мозг. Совсем непознанная. Да и весь человеческий организм, вообщем-то. Со средней скоростью больше 25 км/ч, 70 км до Великого Устюга проскочили на одном дыхании.
В городе, вспомнив разговор с Гавриловым, Женя бросился в магазин, купил один банан и потребовал чек, который сразу получил. Время на чеке было указано вместо правильного – 13-38. Всего часа 3 разницы с копейками. Покатит. Дальше опять горки, такие одинаковые. Прям одна за друой.
А слева в небе назревала гроза. Красивейшего вида облака, подсвеченные с одной стороны солнцем, с другой представляли из себя угрожаюжие свинцовые тучи. Они выбрасывали из себя другие тучи. И получалось такое графичное изображение Солнца из туч, с закрученными лучами, как рисовали его на символических картинах. Гроза незаметно но стремительно приближалась. И вскоре, в районе деревни Красавино, ветер усилился и стал явно предгрозовым. И еще серез несколько минут заморосил дождь, и сразу налетела буря, метая влево и вправо, в лицо и под ноги снопы брызг с неба. Женя рванулся назад, к проеханой только что автобусной остановке. Залез на лавку, поставил не нее велосипед. Забился в самый угол от летящих брызг и около часа любовался видом бури. Большие капли сменялись мелкими и наоборот. В небе грохотало. Постепенно капли стали большими и редкими, оставляя на залитом асфальте круглые блестящие фонтанчики. Как хрустальные розетки для варенья.
Женя вылез из убежища и медленно поехал по дороге, ожидая когда она подсохнет, чтоб ехать быстрее. Сзади на полнеба сияла радуга, а природа после грозы выглядела особенно захватывающе. Все, постепенно успокаиваясь, мирно и глубоко дышало, как бы расслабившись после бури. Трава, листья, земля были еще набухшими и, удовлетворив свою жажду, отдавали остатки влаги воздуху. Отовсюду подимался сияющий в лучах вечернего Солнца пар.
Асфальт так и не подсох. Дождался Евгений только Гаврилова Мишу и они поехали дальше вмесе по влажной дороге вплоть до самого финиша. А финишем считался железнодорожный переезд, за четыре года, после Мишиного посещения этих мест, ставший длинным новеньким мостом. А место ночлега еще не определено. Вокруг одни болота. Все заболочено. К тому же комары, радостные окончанием бури, облепляли все открытые части тела. Вот подъехал Кампий. Решено возвратиться на 4 км назад. В замеченную им на дороге кафешку. Хорошо в кафешке. Заказана еда, вода. Женю отправляют спать в машину с ротвеллером Элиной и комарами. Через какое-то время его посреди очередного сна будят Таня с Кампием. Значит уже четверо финишировали. Пора в Котлас, на вокзал. Еще 10-12 км. Обширная заболоченная пойма Северной Двины, похожая с дороги на густой зеленый ковер. Как самый густой персидский. Но весь живой и очень огромный. С узорами из какой-то серебристой травы. Мост через Севеную Двину. Какое красивое имя! Остановитесь на секунду, вслушайтесь...
Северная Двина
Что-нибудь чувствуете? Попробуйте еще разик...
А утро пасмурно-свинцовое. Но день в поезде будет солнечным и жарким. Подтягиваются Егор с Лешей. Евгений вовремя вспоминает, что кроме палатки, спальника и теплых вещей он не взял с собой еще и паспорт. Действительно, зачем велосипедисту паспорт? Шины им не накачаешь... Но паспортные данные помнит свои. Пишет на бумажке. Отдает Егору и получает обратно билет.
В ожидании поезда Татьяна прилегла на скамейте. Привеченный то-ли красивыми очертаниями ее бедер, то-ли лежащими рядом рюкзаками, на соседней скамейке расположился какой-то парень. Но когда, стуча замками по кафелю, подошли остальные, он куда-то делся. Рядом расположился Кампий. Он сидел. И выглядело это так. Довольный и веселый Кампий, только что купив билеты, учавствуя в общем диалоге, убирает деньги и билеты в кошелек. Вдруг руки его слабеют, голова падает и он все еще продолжая участвовать в диалоге вырубается.
Громкий оклик
- Миша!
- Все под контролем. – произносит он невозмутимо, собирает на коленях выпавшие из пальцев купюры и билеты и снова пытается попасть ими в щелку кошелька.
Но не успевает. Руки слабеют, купюры выскальзывают, голова свисает вперед. С третьей попытки все получилось. И тут в зале начинается уборка. Всем нужно переместиться в соседний зал.
Вот подан поезд. Погрузка. Все убирают велосипеды в чехлы, а к списку не взятых Евгением с собой вещей прибавляется еще и велочехол. Погрузились. Два места в купе плацкарта и три верхних боковых. Велосипеды убраны наверх. Женя начинает прилаживать свой над только что севшими на свои места двумя женщинами и мужчиной. С велосипеда на стол, на только что разложенные пассажирками какие-то вещи начинает предательски сыпаться песок. Евгений видит как женщины и их мужчина потихоньку садятся на измену. Чувство общественного самосознания сильно притуплено пройденными километрами; «Да хрен бы с ним, ну сыплется, и что такого... Прилип на колесо, вот и сыплется...». Ослабший, но еще не совсем сдавший позиции, здравый смысл вступает в борьбу: «Сейчас возмутятся...». А песок, откуда-то взявшийся в огромном количестве, с шерохом сыплется на стол, на сидения и на руки женщинам. Вот и закапало откуда-то. А, это из насоса. Черненькая водичка на стол. И брызги отлетают почти на руки женщине. Тут наконец они догадываются отойти на время в сторонку. А женя, уверив их что все будет в порядке, бежит к проводницам выпрашивать что-нибудь, какую-нибудь тряпку. Получает пустой мешок. Прилаживает его под велосипедом. Вытирает стол и успокаивает нервничающих пассажирок и их мужчину, что все вроде сделано хорошо и наверное теперь сыпаться и капать не будет и что он тоже по этому поводу очень переживал.
- И как это получилось, не знаю. Первый раз, представьте. Но если опять будет сыпаться или капать, пожалуйста, сразу же зовите меня.
Вполне успокоенные таким вниманием и даже довольные – могло быть и хуже – пассажирки с мужчиной расселись по местам.
А Рандонеры собались в своем купе. Егор разлил водку по стаканам.
- Ну, за марафон.
Миша Каменцев еще несколько раз отрубался, не теряя нить разговора.
Татьяна куда-то делась ненадолго. И вскоре предстала пред всеми в коротеньком платьице с бретельками вместо привычной велоодежды и шлема. А незаметно отлучившись от рандонеров еще на пару минут, появилась в их кругу уже с блестящими только что вымытыми и расчесанными волосами. Тут-то московская секция бреветчиков влюбилась в Татьяну окончательно.
А еще через какое-то время Питерцам надо было выходить и пересаживаться на свой поезд. Последний раз взглянув на Таньку в синем платье, москвичи побрели из тамбура в свой вагон.
Егор вечером и на утро выглядит угрюмым и не в настроении. Говорит что не хорошо себя чувствует. Видимо организм реагировал на изменения в рационе.
Миша Гаврилов ехал в другом вагоне. Но пришел ко всем. А люди в поездах ездят простые, не искушенные. Зато большинство добрые. Женщина одна как увидела Мишино лицо, лицо Михаила Гаврилова, пошедшего без сна 1000 км и на 883-м выпившего бутылку пива, сказала:
- ой, сядьте где-нибудь еще. Я не хочу чтоб вы в мокром у меня здесь сидели.
Миша обернулся и посмотрел на нее, пытаясь понять что она требует. Ой, лучше б не смотрел. Женщина совсем как-то забеспокоилась. Дело в том что ей черные блестящие Мишины велотрусы показались из-за своего блеска вдрызг мокрыми. Да и вряд ли она подумала что это именно "вело"-трусы. А торчащий как кусок блюда сзади памперс... Пришлось ей объяснять что это не мокрое, а лайкра. Люди эти все не колдыри, как она говорила соседке по купе, а участники велопробега. Показать велосипеды, лежащие над головами. Это к счастью радикально изменило отношение к попутчикам женщины. Она потом даже сама предлагала расположиться в ее купе.
Километровые столбы за окном быстро вели обратный отсчет. Родной дом – Москва постепенно приближался. Обмен мнениями о походе. Воспоминания памятных моментов. Вот уже и ночь. Сон без сновидений. Утро. Московское утро. Ярославский вокзал. Все выбираются на перрон.
Итак, рандонеры, пройдя за три дня больше 1000 километров, проехав замечательные старинные города, повидав красивейшие пейзажи и испытав себя на выносливость, разъезжаются с Ярославского вокзала по домам.
Что будет дальше? Отдых, починка, звонки друзьям...
И конечно планы, намерения. Новые марафоны. Новые испытания...
Все то же и все новое.
|
|
Ответить с цитированием
Сообщение от Vitaly
