Я ответил - думаю, что существенно загубить жирообмен (=митахондрии) высокоинтенсивными нагрузками можно месяца за два.Сообщение от Злой Бонифаций
Как раз мой знакомой, на данный момент, уже 2 месяца тягает железо. Чувствую, пыл пропал - загибается от нагрузок, диету нарушает.
Наконец то стал слушать всерьез.
Подразумеваем под высокоинтенсивными тренировками - длительную работу выше анаэробного порога.
---------- Добавлено в 16:50 ---------- Предыдущее сообщение было в 16:43 ----------
Приходила!
Просто я вижу, как человек бежит - скорость, состояние, техника. В какой обуви, наконец!
И с большой вероятностью могу предсказать - "будет ли этот бегун бегать в другое время в другом месте"!
---------- Добавлено в 17:34 ---------- Предыдущее сообщение было в 16:50 ----------
Подкину еще инфо (ссылку у же давал ранее: http://www.champ-club.ru/bloglist/la...-articles.html) - как Бергмюллер пришел к своей методе.
Оказывается все пошло из ГДР. Фигурирует еще знаменитый "Доктор Допинг" Бернд Панзольд.
Много времени прошло с тех пор, как я начал в конце 60-х прошлого столетия заниматься профессиональным спортом. Сначала как горнолыжник, потом футболист, позднее легкоатлет и, наконец, бобслеист. Будучи бобслеистом, я
достиг своего наивысшего спортивного результата: 4-ое место на Олимпийских играх 1980 года в Лейк-Плэсиде. Это было напряженное время; ГДР доминировала в спорте. Оглядываясь назад, в этом не было ничего удивительного, всё же тренировочные методики в ГДР были более развиты. За время моей спортивной карьеры я лишь один раз ходил на спортивно-медицинское обследование – лактат тогда не измеряли.
Конечно, именно поэтому, я очень интересовался спортивной литературой из ГДР. Я проглатывал много книг и тренировался по разным тренировочным указаниям. Родственники и знакомые моей матери, которые родились и выросли в Дрездене, передавали мне спортивные журналы. К сожалению, содержимое журналов было подвержено цензуре. Как я узнал позднее, иногда публиковались даже откровенно дезинформирующие статьи. Таким образом, о методиках тренировки в ГДР я узнал мало. Я уже тогда подозревал, что должно быть что-то ещё, что знают «по ту сторону».
Потому что, с моим рвением в тренировках, я давно должен был стать многократным Олимпийским чемпионом. Если Вы сейчас думаете о допинге, то думаете лишь о половине правды. Допинг и на Западе был привычным делом, хотя это делалось тогда в большинстве случаев без профессионального руководства. Глоталось всё, что было известно в атлетических кругах и приводило к росту работоспособности. Без оглядки на потери. Том Симпсон формулировал это так: «Если десять таблеток меня убьют, тогда дайте мне девять». Говорил это, принимал это и умер 13 июля 1967г. во время Тур де Франс на перевале Мон Ванту.
Допингконтроль тоже присутствовал, однако был недостаточным; можно было, например, незаметно сдать чужую мочу, так как в то время разрешалось бесконтрольно наполнять пробу в туалете. Тем не менее, нужно понимать, что это было то время, когда наиболее успешными могли ещё быть команды, которые имели не лучшее фарм-сопровождение. Как бы то ни было, ГДР была впереди нас на расстоянии световых лет: Диагностика, управление тренировкой и тренировочные методики, другими словами - правильная тренировка.
С началом тренерской карьеры и получением государственного образования в конце 70-х я начал отделяться от спортивной медицины. Диагностика и медицинское управление тренировкой были тогда для нас чем-то туманным. Однако скоро это должно было измениться. В рамках моего первого назначения в качестве тренера - с 1985 года в лыжной федерации земли Зальцбург, а с 1987 в потрепанной кризисами лыжной федерации Австрии (ÖSV) – я начал заниматься темой диагностики и управления тренировкой просто фанатично. Я всегда был в поисках улучшений.
Так, используя контакты из лёгкой атлетики, я организовал курс лекций по ОФП в клинике Моосвальд в городе Фрайбург-им-Брайсгау, где я впервые познакомился с тренировкой, управляемой по параметрам лактата – ключевого компонента спортивной медицины и тренировочной методики ГДР. Сначала я был очень недоверчив. Всё же, казалось совершенно невероятным, что фундаментальную (общую) выносливость нужно тренировать очень умеренно. Мне не верилось, что столь умеренная тренировка должна была привести к успеху. Только когда я немного позже познакомился с физиологом работоспособности доктором Берндом Панзольдом, столь же выдающимся, как и противоречивым, мне стало ясно, что ответы на многие мои вопросы покоились в умеренной тренировке фундаментальной выносливости. И я понял, почему ГДР имела такое преимущество во всех видах спорта и часто обходила нас в бобслее.
Преимущество крылось в совокупности диагностики работоспособности и управляемой тренировки: регулярная диагностика, тренировка, управляемая по параметрам лактата и систематичное ритмизирование тренировочного процесса постепенно с моей помощью прижилось и в австрийском большом спорте. Когда Армин (Ассингер) в 1984 году попал в сборную Австрии, система работала преимущественно по старым методикам. В то время тренировка ОФП у большинства спортсменов была нелюбимой частью спортивной карьеры: бесконечные мучения. Это граничит с чудом, что они с такими тренировками имели некоторый успех. Во всяком случае, с методикой это имело мало общего. Если бы я мог тогда работать с сегодняшними знаниями: сколькими блистательными австрийскими звёздами мог бы засверкать небосвод Лыжного Цирка. Несмотря на то, что я уже строил тренировку умереннее, систематичнее и разнообразнее, чем мои предшественники, мои горнолыжницы называли меня „Schinderheini" (живодёр Хайни) и „Murksmüller" (мучитель Мюллер). Я переживал, и моей страшной фантазией, относительно тренировки, было то, что границы почти не заданы. Я был строг с моими подопечными, поскольку пришёл из лёгкой атлетики и сам себя в этих мучениях не щадил. Строг к себе и к своим юношам и девушкам. Таким я был. Кровь, пот и слёзы текли часто и беспрепятственно. Это могло предшествовать тому, что спортсмен, после зверского велопробега через дождь и град, бросал свой гоночный велосипед в кювет или отказывался от приёма здоровой пищи, швыряя тарелку через весь обеденный зал, и отрицал любое дальнейшее сотрудничество. Если бы я знал тогда, каким образом эффективно строится кондиция, вместо того, чтобы всё больше загружать, я был бы для моей команды намного ценнее, и мои прозвища были бы, безусловно, приятнее. К сожалению это длилось еще долгие годы, и мы прошли немало ложных путей, пока не напали на след действительно эффективной тренировки.
"Лактат-гуру" и исключительный тренер Хайни Бергмюллер
Так, на передний план он ставил понятие тренировка мышечного обмена веществ. Это стоило мне бессонных ночей и выглядело вроде головоломки. По-прошествии лет открылся ход физиологических процессов в мышце и их взаимосвязи, и я смог перенести это понимание в эффективную организацию тренировки. Потребовались многие сотни ежедневных контролей лактата и интерпретация результатов, чтобы выявить взаимосвязи. Были такие спортсмены, у которых число лактатных проб доходило до 1500 за год, и это не считая ежедневного контроля лабораторных анализов крови. Так зрело понимание для этого подхода к методике тренировки. За долгие годы работы с нашими спортсменами я не только собрал опыт, но и постепенно получил доступ к ноу-хау, которое представляет основу для моих сегодняшних принципов работы. Знания из бывшего ГДР в отношении диагностики и управления тренировкой мне удалось расшифровать и существенно расширить при помощи наших возможностей в Олимпийской Базе, усовершенствовать и прежде всего, систематизировать; и мне удалось этот опыт и эти знания переплавить в мою методику. Когда доктор Панзольд покидал Олимпийскую Базу, он говорил: «Хайни, ты всегда имел хорошее чутьё! Мне тебя жаль, поскольку ты очень много знаешь, но всё же всегда будут приходить те, что захотят тебе разъяснить, где восходит солнце».
|
|
Ответить с цитированием
пропускаю его успехи ну беда совсем